РњС‹ Р—РґРµСЃСЊ / Публикации / Номер # 456 / Футбольный романтик


Об издании Контакты Архив

Ralph Lauren Sportcoats

Large Visitor Globe

Из домашнего архива

Футбольный романтик

Владимир Ханелис, Бат-Ям

18 июля - 40 лет лет со дня смерти одного из самых ярких
советских журналистов МАРТЫНА МЕРЖАНОВА...

Мартын Мержанов

С "лейкой" и блокнотом, а то и с пулеметом, военный корреспондент "Правды", в 1941-1945 годах он прошел дорогами войны на восток от Николаева до Терека и на запад - от Терека до Берлина. Первый из журналистов, Мержанов присутствовал при опознании обгоревшего трупа Геббельса. Его последний военный репортаж, написанный вместе с Борисом Горбатовым, был напечатан в "Правде" 9 мая 1945 года и заканчивался словами: "Сегодня пушки не стреляют. Человечество вздохнуло свободно. Победа!".

Во время подписания фашистами акта о капитуляции Мартын Мержанов, единственный из десятков аккредитованных журналистов, поминутно и в мельчайших подробностях описал события, происходившие в ночь с 8 на 9 мая 1945 года.

Мартын Иванович напечатал сотни очерков, репортажей, статей на самые разные темы, опубликовал несколько книг. Но у него была "одна, но пламенная страсть" – футбол.

29 мая 1960 года вышел первый номер уникального для того времени издания – "Футбол". Это стало событием в жизни советской страны. Отцом-основателем и первым редактором еженедельника был Мартын Мержанов.

Его дочь, Ольга Мержанова, вместе с семьей с 1993 года живет в Израиле, в Модиине. В 2005 году, в год 105-й годовщины со дня рождения отца и 45-летия выхода первого номера "Футбола", я взял у нее большое интервью, первую часть которого, о советском футболе и о событиях вокруг него, предлагаю вниманию читателей "МЗ".

- Ольга Мартыновна, ходит множество легенд о том, как удалось вашему отцу "пробить" издание "Футбола"...

- К какому-то юбилею отец написал статью "Как создавался "Футбол". Я приведу из нее несколько абзацев.

"Мысль о создании футбольной газеты или журнала родилась у меня, как говорят, в незапамятные времена. Еще учась в школе (1914-1915 годы в реальном училище – О.М.), я издавал рукописный журнал "Футбольные новости", в котором аккуратно описывал все матчи дворовых команд заштатного города Славянска, по тем временам Харьковской губернии. (В "адресе" редакции журнала, после названия улицы и номера дома было написано: "Спросить тетю Устю". – О. М.).

Позже, когда я работал в ростовской газете "Советский юг", мне удалось уговорить редактора издать приложение "К спорту" – орган Северо-Кавказского союза. Это был интересный журнал, в котором печатались известные в то время в Ростове-на-Дону журналисты и писатели: Тихон Холодный, Николай Погодин, Ю. Юзовский, который под псевдонимом "Микита Бодрый", публиковал в каждом номере свои фельетоны.

Наконец, в начале двадцатых годов в Краснодаре под моей редакцией выходила еженедельная газета, вся заполненная моими же отчетами о футбольных матчах городского чемпионата. Газетой в обычном смысле слова ее назвать было нельзя – листок обыкновенной писчей бумаги, на которой с двух сторон умещались: заголовок, адрес редакции, четыре отчета и моя подпись редактора. Гонорара, разумеется, не было, а пять рублей в месяц на бумагу и полиграфические расходы давал добрейший начальник Всеобуча Николай Бассаратов. Иной раз он бурчал: "Больно расхваливаешь "Унион", в котором сам играешь". (Во время одного из матчей "Униона" мой отец познакомился и на всю жизнь подружился с голкипером команды "Олимпия" – портовым грузчиком Владимиром Коккинаки, впоследствии ставшим знаменитым летчиком-испытателем, дважды Героем Советского Союза. – О.М.).

"... Спустя почти сорок лет юношеские мечты сделались реальностью. Председатель федерации футбола СССР Валентин Александрович Гранаткин на одном из пленумов обронил фразу о предполагающемся издании еженедельника "Футбол". Вскоре после этого меня попросил зайти председатель Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций Николай Николаевич Романов... Он предложил мне редактировать футбольный еженедельник. Разговор состоялся в начале 1960 года. Я работал тогда в журнале "Огонек", но мысль о будущем издании захватила меня".

- В статье "Как создавался "Футбол" Мартын Иванович писал об официальной стороне дела. Но была и другая, без которой ничего в СССР не открывалось, не решалось и не издавалось...

- Сперва отец решил действовать с помощью человека, которого знал давно и о котором я ничего хорошего сказать не могу, – секретаря ЦК КПСС Ильичева. Ильичев раньше работал в "Правде", был редактором "Известий". Он любил футбол, был моложе отца и когда в Краснодаре отец стоял в футбольных воротах, Ильичев подавал ему мячи. Но ничем папе не помог...

Тогда отец начал действовать через другого своего знакомого – влиятельного сотрудника сусловского аппарата Владимира Семеновича Лебедева. Тот был страстным болельщиком и, как папа, болел за московский "Спартак". Папа стал на него "давить", уговаривать, доказывать, какое это важное и нужное дело.

Отца поддерживали его друзья – артисты и режиссеры МХАТа: Рубен Николаевич Симонов, Кторов, Яншин – все болельщики "Спартака". Папа говорил, что хочет выпустить издание, которое смотрело бы на футбол глазами интеллигенции и специалистов – тренеров, судей, выдающихся игроков. Отец не очень рассчитывал на спортивных журналистов, да их и было тогда очень мало. С ним начали работать Александр Перель, Александр Витенберг, Юрий Ваньят... Последний так и не перешел в "Футбол" – остался в "Труде". Папа взял на работу Иосифа Павловского (Иткина). Они когда-то вместе работали в "Правде", пока Павловского, как и других евреев, оттуда не погнали. Кстати, Иткин – один из немногих людей, окружавших папу, не болел за "Спартак". Он болел за "Локомотив". Потом пришел известный футбольный статистик Константин Есенин...

В "Футболе", впервые в истории советской спортивной журналистики, стали публиковать не отчеты о футбольных матчей, а анализировать футбольную игру. Анализ игры папа ценил очень высоко, поэтому, наверное, любил больше Озерова, чем Синявского. Вадим Синявский – кумир всей страны, так и остался радиокомментатором, даже когда появилось телевидение. Кстати, иногда, чтобы сделать репортаж более интетересным, Синявский придумывал острые комбинации, невероятные моменты у ворот, и так далее. Ведь радиокомментаторов проверить невозможно.

Отец первым придумал выставлять оценки игрокам после матча. Сперва только игрокам сборной. С десяток известных специалистов ставили оценки футболистам сборной, выводилась средняя, которая и публиковалась.

Вот как об этом вспоминает известный спортивный журналист Олег Кучеренко: "После одного из таких матчей оценки выставляли Николай и Андрей Старостины, в которых Мержанов души не чаял. И вот приходит в редакцию Андрей Петрович. Мартын Иванович, ознакомившись к этому времени с оценками, спрашивает его: "Андрей Петрович, ничего не могу понять, вот вы с братом известные специалисты, но почему у вас так разнятся оценки одним и тем же игрокам?" Андрей Петрович, человек остроумный, мгновенно нашел выход из положения: "Мартын Иванович, а вы что, не знаете, что Николай ничего не понимает в футболе?" Мержанову осталось только рассмеяться в ответ".

А вот что писал об этом периоде в жизни папы очень уважаемый футбольный арбитр Марк Рафалов: "Под его редакторством "Футбол" за короткий срок завоевал невиданную популярность и на многие годы стал усладой для миллионов поклонников этой игры. Газету ждали, как праздника. Ажиотаж вокруг еженедельника вызвал приступ аллергии на Старой площади. Там давно уже заметили, что "какой-то" "Футбол" привлекает к себе значительно большее внимание, чем "Правда". Совсем не случайно подписка на еженедельник не проводилась: он продавался только в розницу...".

Так выглядел легендарный «Футбол»

За несколько лет тираж "Футбола" взлетел со ста тысяч до двух с половиной миллионов экземпляров. Спустя много лет после смерти папы (он умер в 1974 году), некоторые так называемые демократы стали говорить, вот, мол, Мержанов ходил "пробивать" "Футбол" в ЦК, использовал там свои связи... А куда он должен был ходить? Если бы не ходил, то и "Футбола" не было бы! Для себя лично он в ЦК ничего не "пробивал". Папа был очень цельным и совестливым человеком.

27 мая 1960 года я родила сына Павла. Отец передал мне в роддом записку: "Мы с тобой оба родили – ты сыночка, а я - "Футбол"!

- Он был однолюбом – болел только за московский "Спартак"?

- Всю жизнь! Папа в шутку говорил: "Человечество делится на спартаковцев и негодяев". Мне с детских лет внушалось, что за "Динамо" болеют милиционеры и "органы", а все остальные – за "Спартак".

Папа был однолюбом во всем. Он прожил с моей мамой, Анной Яковлевной Вайнер, 33 года, а когда она после тяжелой болезни умерла в 1957 году, папа больше не женился...

Если бы мой жених, Анатолий Викторович Василивицкий, не был бы страстным болельщиком "Спартака", мне бы, наверное, не разрешили выйти за него замуж!

Но после войны расцвела замечательная команда – тбилисское "Динамо". И папа в нее влюбился. Влюбился в их красивую, артистичную, техничную игру. Они казались ему советскими бразильцами, а бразильцев он обожал.

Впервые выехав за границу в 1958 году на чемпионат мира в Швецию, он увидел там 17-летнего Пеле, который на всю жизнь остался для папы образцом человека и спортсмена. Много лет в его кабинете висела большая фотография "финтящего" Миши Месхи. Глядя на нее, папа говорил: "Он не играет, а танцует "лезгинку". И добавлял: "Спартак – моя законная жена, а тбилисское "Динамо" – любовница".

- С кем из спартаковцев Мартын Иванович дружил?

- Еще с юношеских лет - с Абрамом Христофоровичем Дангуловым, с Николаем и Андреем Старостиными (до и после их ареста), с Никитой Симоняном, Василием Соколовым...

- А кого выделял в тбилисском "Динамо"?

- Месхи, Пайчадзе, Гогоберидзе... Он очень дружил с Бесковым из московского "Динамо". Я бы могла назвать еще десятки фамилий. С ним дружили самые разные люди: кинорежиссер Марк Донской, писатели Борис Полевой, Леонид Ленч, Борис Горбатов, Наталья Кончаловская, журналисты Константин Симонов и Мариэтта Шагинян, шахматисты Сало Флор и Тигран Петросян, артисты Георгий Менглет и Нина Архипова, художник Мартирос Сарьян...

- Из сотен футболистов Мартын Мержанов по-особому относился к одному, и вовсе не к московскому спартаковцу или тбилисскому динамовцу, а к московскому торпедовцу Валерию Воронину. Почему?

- Мартын Иванович, как я уже говорила, был очень цельным и убежденным человеком. Уж если он во что-то верил, то убеждения свои менял с большим трудом и только тогда, когда сам понимал, что ошибся. Так он свято верил, что лучше системы 4-2-4 ничего нет, что основа футбола – только атака.

Его друзья рассказывали мне, как, усевшись на матче в ложе прессы, он прежде всего пересчитывал, сколько в командах игроков защитного плана и сколько атакующего, и еще до начала выносил приговор: "Ясно, испугались! Вот убожество... А эти – молодцы – не залезли в окопы..." И болел он за тех, кто, если руководствоваться его арифметическими подсчетами, делал ставку на наступление. Если же побеждада "трусливая" команда, отец не сдавался: "Вот так и гибнет футбол!"

Однажды, в споре с тренером Якушиным, которого отец очень уважал, в ответ на его реплику, что сперва нужно наладить оборону, а потом уже атаковать, в запале крикнул: "Да вы-то кто такой, кого вы тренировали?!" Якушин, который шесть раз приводил московское "Динамо" к чемпионскому званию, опешил и еще добрый десяток лет все повторял: "Представляете, Мартын меня спросил, кого вы тренировали?"

Мой отец верил, что Воронин - гениальный футболист – и в атаке, и в обороне. Он его обожал. Папа, как я уже говорила, был однолюб. И он ценил это в людях. Однажды, когда они ездили на чемпионат мира в Чили, он увидел, как Валерка трепетно, с нежностью относится к своей жене. Она танцевала в ансамбле "Березка", который гастролировал в это время в Южной Америке. Воронин весь извелся – приедет жена в Чили или не приедет, сможет присутствовать на матче или нет.

Когда папа узнал, например, что Эдуард Стрельцов пьет и развратничает, то Стрельцов перестал для него существовать. Помню телефонный разговор папы с актером Георгием Павловичем Менглетом. Тот его убеждал, что Стрельцов - гениальный футболист. А папа, весь красный, кричал: "Я слышать о нем не хочу! Я не знаю, какой он футболист, но он подонок и плохой человек!" Папа не знал тогда, что в "деле Стрельцова" было много, как стало известно сейчас, неясного...

... Когда папе стали говорить: "Ваш любимый Воронин стал пить", папа поначалу не верил, а потом переживал ужасно...

- Раз уж вы упомянули о чемпионате мира в Чили... Недавно в Интернете я прочитал статью о том, что после него ваш отец и Юрий Ваньят обвинили в неудачном выступлении советской сборной одного-единственного человека – Льва Яшина, и он им много лет этого не мог простить...

- Ложь, ложь и еще раз – ложь! О неудачной игре Льва Яшина писали в какой-то тассовской заметке. Папа к ней никакого отношения не имел. Вот, посмотрите на фото: Лев Иванович поздравляет папу на юбилее в 1966-м, а чемпионат в Чили был в 1962-м.

Вернувшись из Чили, папа рассказывал, как гуляя, кажется в Вальпараисо по берегу океана, он увидел сидящего в одиночестве Яшина в очень подавленном состоянии. У него была депрессия, он плохо себя чувствовал, устал... Яшин просил не ставить его на завтрашнюю игру, просил дать возможность отдохнуть. Папа долго с ним разговаривал, успокаивал. Яшину не дали отдохнуть, и он вышел на поле...

Папа до последних дней дружил с Яшиным и его женой – образованной, интеллигентной женщиной. Всю эту грязную ложь писали Галинский и Рубин. Галинский издал книгу под названием "Не сотвори себе кумира". На ее обложке была трибуна и... фото самого Галинского. Папа обвел трибуну и фотографию карандашом и написал: "Не сотвори себе кумира".

- Ваш отец не только играл в футбол, но и судил футбольные матчи. Правда ли, что однажды он удалил с поля Лаврентия Павловича Берия?

- Это было очень давно, в двадцатые годы, на матче двух маленьких грузинских команд. Берия был тогда работником не очень высокого ранга, то ли в ЧК, то ли в ГПУ – не помню. Интересно, что во втором тайме отец разрешил ему снова выйти на поле – наверное игроков не хватало...

- Отец не беспокоился, что Берия ему это припомнит?

- У отца были более серьезные основания для беспокойства – из пяти маминых братьем троих арестовали и расстреляли.

Дочь одного из них, Нинель, ее мать тоже была арестована, воспитывалась в нашем доме. В 1943 году арестовали папиного родного брата Мирона, известнейшего архитектора. Он отсидел одиннадцать лет. Мирон строил дачи Сталину. О нем, кстати, вспоминает Светлана Аллилуева в своей книге "Двадцать писем к другу".

Отец иногда мрачно щутил: "Когда меня арестуют и скажут: внесите дело Мержанова, то дело ввезут на тачке".

В известные годы, его, армянина, обвиняли в связях с еврейскими националистами и допытывались: может, мама или папа у него были евреями?

- Где корни вашего отца?

- Папа родился в Ростове-на-Дону. Ростовские армяне были очень русифицированы. Его дед носил фамилию Мержанянц. А отец стал Мержановым - как он сам шутил, "под ударами великорусского шовинизма".

- А к "Арарату" он сантиментов не испытывал?

- Отец был настоящим советским человеком-интернационалистом. Нравится кому-то сегодня это определение или не нравится. Для него не имела значения "национальность" команды или форма носа человека.

Когда ереванская команда стала чемпионом и обладателем Кубка, он написал большую статью "Двуглавый Арарат", а когда узнал, что футболисты этой команды торгуют привезенными из-за границы промтоварами – опубликовал разгромный материал...

- Редакции газеты "Советский спорт" и еженедельника "Футбол" находились в Спасоглинищевском переулке. Практически стенка в стенку с редакциями – главная синагога Москвы. Соседи ладили между собой?

- Во время еврейских праздников, когда толпа возле синагоги становилась уж очень шумной, отец высовывался из окна и громко кричал: "Товарищи советские евреи! Не мешайте советским журналистам делать советский "Футбол"!"

Отчет Мартына Мержанова
с четвертьфинала Кубка обладателей
Кубка в Тбилиси

- Мержанов ушел из "Футбола", когда ему исполнилось 65 лет, хотя мог бы еще работать и работать. Почему он так поступил?

- Отец говорил: "У меня много материалов о войне, о футболе, мне нужно писать книги". Что он и сделал. Книга "Так это было..." – о последних днях войны в Берлине, взятии рейхстага и подписании акта капитуляции. Книга "Солдат, генерал, маршал" – о маршале Баграмяне. Книга о спорте – "Играет "Спартак"!"

Но чем больше я сейчас думаю о его уходе, тем глубже убеждаюсь в том, что отец понял – его время прошло, и ему трудно оставаться на уровне, например, своего зама Льва Ивановича Филатова, знатока футбола, талантливого журналиста. Понял, что его обгоняют молодые сотрудники, владеющие иностранными языками.

Кроме того, на него стали давить, чтобы "Футбол" превратился в "Футбол-Хоккей", а отцу эта идея не нравилась...

Папа жил в романтическое футбольное время и сам был романтиком футбола. Он повторял: "Футбольный матч меня волнует больше любого спектакля. Ведь никогда не знаешь, чем матч окончится". Он, наверное, не перенес бы сегодняшнюю ситуацию, когда результат многих матчей известен до начала игры...

И еще одна причина, по которой папа ушел из "Футбола": он устал бороться с пьянством в редакции.

- Не может быть! Неужели он не понимал, что борьба с пьянством – занятие не только бесполезное, но и опасное? И потом, журналист, "восточный" человек, неужели он не любил выпить рюмку-другую на работе?

- Никогда! Он любил устраивать застолья дома. До 1953 года, когда его стали таскать по "делу врачей", двери нашей квартиры не закрывались – собирались коллеги-журналисты. И все пили! Особенно наши соседи по дому, известные "правдисты" Иван Рябов и Алексей Колосов. Они пили "мержановку" и запивали ее обычной водкой из блюдечка...

- Что за напиток такой – "мержановка"?

- Это отдельная большая глава в истории нашей семьи... Как я уже говорила, мой дядя, старший брат отца, архитектор Мирон Мержанов построил для Сталина несколько дач. На банкете по поводу окончания строительства одной из них Сталин на бумажной салфетке написал Мирону Ивановичу (а тот, как и папа, не пил) собственный рецепт водочной настойки: "Два стручка перца, три дольки чеснока на пол-литра водки". Когда Мирона в 1943 арестовали, рецепт перешел к папе. Салфетка эта хранилась у нас в семье много лет. Но, повторяю, – папа на дух не переносил пьяниц.

- Можно ли сказать, что футбол и "Футбол" были главным делом его жизни?

- Если бы задали этот вопрос отцу, он бы обиделся. В последние годы жизни он повторял: "Почему все время только футбол? Я написал книгу о войне, писал очерки об интереснейших людях, делах, событиях... А все вокруг – футбол, футбол...".

- ... Потому что поклонников футбола – миллионы... Ольга Мартыновна, верно ли, что в каком-то из городов СССР существовал турнир имени Мержанова?

- В Славянске – городе его детства и юности. В нем участвовали 18 команд. Организовал его корреспондент "Футбола" Виктор Асаулов. Он считал папу своим учителем. Я ездила туда, вручала кубок команде-победительнице. Не знаю, проводится ли этот турнир сейчас...

В Славянске мне показали место, где стоял большой дом Мержановых. В 1985 году в Славянске улицу Слесарную переименовали в улицу Мержанова и повесили мемориальную доску: "Улица Мартына Мержанова названа в 1985 году в честь военного корреспондента газеты "Правда" и основателя еженедельника "Футбол" Мартына Ивановича Мержанова (1900-1974), детские и юношеские годы которого прошли в Славянске".

- Последний вопрос: а вы-то сами за кого болели?

- Я любила то, что любил мой папа...

(Окончание следует)

* * *

КНИГА ВЛАДИМИРА ХАНЕЛИСА

«РОДИЛИСЬ И УЧИЛИСЬ В ОДЕССЕ»
(Материалы к энциклопедическому словарю)

(ВТОРОЕ, ДОПОЛНЕННОЕ ИЗДАНИЕ)
570 стр. большого формата,
около 5.000 персоналий.

Стоимость книги:
в Израиле - 99 шек.;
в Европе, США и странах СНГ - $34.99;
в Австралии - 39.99 ам. долл.
(В цену входит пересылка).

Для заказа обращаться:

V.Hanelis, 11, Livorno str, apt.31, Bat-Yam, Israel, 5964433, tei,\fax, +972-3-551-39-65,
e-mail - vhanelis@gmail.com

Количество обращений к статье - 2229

Вернуться на главную Распечатать

Комментарии (0)